Неточные совпадения
Усоловцы крестилися,
Начальник бил глашатая:
«Попомнишь ты, анафема,
Судью ерусалимского!»
У парня, у подводчика,
С испуга вожжи выпали
И волос дыбом стал!
И, как на грех, воинская
Команда утром грянула:
В Устой, село недальное,
Солдатики пришли.
Допросы! усмирение! —
Тревога! по спопутности
Досталось и усоловцам:
Пророчество строптивого
Чуть в точку не сбылось.
Как и все добрые
начальники, бригадир допускал эту последнюю идею лишь с прискорбием; но мало-помалу он до того вник в нее, что не только смешал
команду с хлебом, но даже начал желать первой пуще последнего.
— В молодости, будучи
начальником конвойной
команды, сопровождал я партию арестантов из Казани в Пермь, и на пути, в знойный день, один из них внезапно скончался.
А нынешний
начальник острова того мнения, что «долголетний опыт показал всю ненадежность надзора, командируемого от местных
команд».]
В домиках живут
начальник военной
команды, смотритель дуйской тюрьмы, священник, офицеры и проч.
В «Ведомости о состоявших под следствием и судом в течение минувшего 1889 г.», между прочим, названы дела «о краже из цейхгауза корсаковской местной
команды»; обвиняемый находится под судом с 1884 г., но «сведений о времени начатия и окончания следственного дела в делах бывшего
начальника Южно-Сахалинского округа не имеется, когда дело окончено производством — неизвестно»; и дело это, по предписанию
начальника острова, в 1889 г. передано в окружной суд.
Его иногда, для пользы службы, переводили из одной роты в другую, и в течение полугода он умел делать из самых распущенных, захудалых
команд нечто похожее по стройности и исполнительности на огромную машину, пропитанную нечеловеческим трепетом перед своим
начальником.
Начальник этой
команды, капитан Тимков, мой несколько подчиненный и прекраснейший человек.
Действительно, к утру две мортирки были приведены в такое положение, что можно было стрелять из них. Часу в 10-м, по полученному приказанию от
начальника бастиона, Володя вызвал свою
команду и с ней вместе пошел на батарею.
Об ущербе же его императорского величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать потщуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предпоставленным над мною
начальникам во всем, что к пользе и службе государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и все по совести своей исправлять и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и присяги не поступать; от
команды и знамени, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду и во всем так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному офицеру (солдату) надлежит.
Город пробавлялся новостями, не идущими к нашему делу; то к исправнику поступала жалоба от некоей девицы на
начальника инвалидной
команды, капитана Повердовню, то Ахилла, сидя на крыльце у станции, узнавал от проезжающих, что чиновник князь Борноволоков будто бы умер «скорописною смертию», а Туберозов все пребывал в своей ссылке, и друзья его солидно остепенились на том, что тут «ничего не поделаешь».
Иоанну д’Арк он имел уже в виду. То была девица Анна Григорьевна Волшебнова, дочь
начальника одной из местных
команд, с которою Феденька находился в открытой любовной связи, но которая, и за всем тем, упорно продолжала именовать себя девицею.
Прутников получил у кутаисского воинского
начальника назначение — вести свою
команду в 120 человек в 41-ю дивизию, по тридцати человек в каждый из четырех полков, а сам был назначен в 161-й Александропольский, куда постарался зачислить и меня.
В числе немногих, почетно принятых за кулисами, был
начальник восемнадцатой дивизии генерал Карцев, впоследствии, в 1877 году, прославившийся тем, что дивизия под его
командой первой перешла Дунай.
— Да, да! в самом деле! Господин пятисотенный
начальник! извольте распустить вашу
команду да милости прошу ко мне на чашку чаю; а ты ступай за нами в избу.
‹…› Так как 6-месячный срок к производству в офицеры, на основании университетского диплома, кончался, то я был вытребован официальною бумагою из полкового штаба в дивизионный, в юнкерскую
команду, состоявшую под ближайшим наблюдением
начальника дивизии.
— Оставь, ребята, оставь, ничего! — махнул он рукой, входя в камеру. За ним вошел
начальник этапа, болезненный и худой офицер, да еще два-три молоденьких прапорщика конвойной
команды. Фельдфебель, молодцевато выпятив грудь, вынырнул из темноты и мгновенно прилип к косяку вытянутой фигурой.
Начальник партии уезжает вперед, а
команда с арестантами растягивается на далекое расстояние.
— Это я рассказал сейчас один забавный анекдот-с, ваше превосходительство, — начал офицер, — про одного поручика нашей
команды, который точно так же разговаривал с начальством; так вот он теперь и подражает ему. К каждому слову
начальника он все говорил: па-хвально, па-хвально! Его еще десять лет назад за это из службы выключили.
— Нашей
команды, ваше превосходительство, сошел с ума на похвальном. Сначала увещевали мерами кротости, потом под арест…
Начальник родительским образом усовещивал; а тот ему: па-хвально, па-хвально! И странно: мужественный был офицер, девяти вершков росту. Хотели под суд отдать, но заметили, что помешанный.
—
Команда во фронт! — раздается голос вахтенного
начальника.
К восьми часам утра, то есть к подъему флага и гюйса [Гюйс — носовой флаг [на военных кораблях поднимается во время стоянки на якоре]. — Ред.], все — и офицеры, и
команда в чистых синих рубахах — были наверху. Караул с ружьями выстроился на шканцах [Шканцы — часть палубы между грот-мачтой и ютом.] с левой стороны. Вахтенный
начальник, старший офицер и только что вышедший из своей каюты капитан стояли на мостике, а остальные офицеры выстроились на шканцах.
Начальнику отряда, высланного вперед командиром корпуса, приказано было занять эту деревушку. Не было ни малейшего сомнения в том, что австрийцы находились в селении, но в какую силу можно было насчитывать засевшего там неприятеля, этого не знал ни сам капитан Любавин, приблизившийся под прикрытием леса первым со своей ротой к передовым позициям врага, и никто из его
команды.
Обозы двинулись назад. Навстречу нам в широкой коляске ехал с адъютантом
начальник нашей дивизии. Прищурив старческие глаза, генерал сквозь очки оглядел
команду.
— А у нас вот что было, — рассказывал другой офицер. — Восемнадцать наших охотников заняли деревню Бейтадзы, — великолепный наблюдательный пункт, можно сказать, почти ключ к Сандепу. Неподалеку стоит полк;
начальник охотничьей
команды посылает к командиру, просит прислать две роты. «Не могу. Полк в резерве, без разрешения своего начальства не имею права». Пришли японцы, прогнали охотников и заняли деревню. Чтоб отбить ее обратно, пришлось уложить три батальона…
Вертается на короткий час фельдфебель в учебную
команду сундучок свой сложить-собрать. Солдаты по углам хоронятся, бубнят. Неловко и им: был
начальник, кот и тот от него под койку удирал, а теперь вроде заштатной крысы, которой на голову керосином капнули.
Полки фон Вердена и Боура, без
команды своих
начальников, останавливаются и оборачивают коней.
Отпуская
начальников гвардейских полков, государь приказал им ехать в главный штаб присягать, а оттуда немедленно отправиться по своим
командам, привести их к присяге и донести об исполнении.
Но вдруг в лице его сделалась перемена, брови его насупились: он успел в это время взглянуть в маршрут
команды и в свидетельство гарнизонного
начальника о времени отправки ее.
В то время, когда партия строилась и Николай Герасимович стоял с приставленным к нему унтер-офицером, к ним подошел
начальник конвойной
команды.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что-то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое-то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась
команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что́ делать, и нерешимость
начальников сообщалась войскам.
Уже перед вечером конвойный
начальник собрал свою
команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Не успел капельмейстер щеки себе поскоблить — слышит, насупротив в
команде крик, старший унтер-офицер истошным голосом орет. Побежал немец через дорогу, как был в мыле, в музыкантское помещение заскочил. Хочь и вольнонаемный
начальник, скомандовал ему навстречу дневальный: «Встать, смирно!» Кто привстал, руками за брюхо держится, а кто так на койке турецким дураком сидит… Что такое?
Работа меж тем кипит. Смотритель с лица как подгорелый солод стал. В
команду новые медные чайники из цейхгауза волокут, а то из жестяных заржавленных пили. Санитаров стригут, портрет верховного
начальника санитарной части чистой тряпкой протерли, рамку свежим лаком смазали, — красота. На кухне блеск, сияние. Кашеварам утром и вечером ногти просматривают, чтобы чернозема энтого не заводилось, дежурного репертят насчет пробы пищи, да как отвечать, да как полотенце на отлете держать.